Утро украинского мира

Помню, как после эфира на одном российском телеканале оказался в курилке. Остальные гости обсуждали Украину, судачили о том, что, мол, Аваков — армянин, Порошенко — еврей, Климкин — русский, и нет среди них настоящих украинцев.
Я дул на остывший чай и пытался понять, почему они — со всей своей пышной риторикой о «многонациональном народе Российской Федерации» — никак не поймут, что «украинец» сегодня — это категория гражданская, а не этническая.
Объяснять это было бессмысленно. В России привыкли мерить Украину строго национальными рамками. Простые схемы всегда удобны: «он за Киев, потому что бабушка из-под Полтавы, а родители пели колыбельные на украинском». А если родители из-под Пензы, дедушка из Саратова, а сам он за Украину — то непременно конъюнктурщик.
В привычной для России системе координат «быть украинцем» можно только по географическому признаку и родству. Исключительно в том случае, если твоя фамилия заканчивается на «ко». А ежели фамилия на «ов» или «ин», то, значит, одурманен пропагандой или деньгами. Украинцы считаются патриотами по факту рождения, а не по исповедуемым ценностям. Потому что описывать Украину в политических категориях — означает признавать за страной выбор тех или иных ценностей. Затем придется эти самые ценности сравнивать, а итог может получиться неприятный.
Собственно, это беда не только публичных адвокатов Кремля. В любой фейсбук-дискуссии тоже время от времени появляются персонажи, которые начинают писать о том, «какая сволочь этот Петренко, он же украинец, у него фамилия на «ко», а при этом ватник-ватником». Или про то, что «вот какой-то Иванов родился в Украине, а считает себя частью Русского мира — ой-ой». И ты смотришь на них и понимаешь, что это идеальные собеседники для благонадежных гостей российских телеэфиров. Потому что ни одни, ни другие так и не поняли, о чем был Майдан и о чем, собственно, современная Украина.
Быть на стороне Украины может кто угодно — просто потому, что это политический выбор. Это споры не о прошлом, а о будущем. Это приоритет многопартийности, которая сохраняется даже во время боевых действий. Это право на критику властей — сколь бы высокие посты эти люди ни занимали. Это отношение к чиновнику как к наемному менеджеру, а не божьему помазаннику. Это неприятие односторонних вертикальных коммуникаций, когда сигналы идут всегда сверху вниз и почти никогда — в обратную сторону.